__
Там, на дне морском,
Где туман лежит,
Под морским песком
Там Башима спит.
_
Храм ее глубок,
В бездне тишь да тьма;
Знает сонный срок
Лишь она сама...
_
Скрытый текст

Спросит старца нуб:
«Расскажи мне ты...
Гляну в глубину –
Реки все пусты,
_
И в озерах тишь –
Не живет никто...
Что же ты молчишь?
И случилось что?»
_
«В давние года
Был я молодой...
Ох, никто тогда
Не шутил с водой!
_
Жизнь кишела в ней!
И плотва, и спрут...
А на самом дне
Жил разумный люд.
_
Много слов достойных я
Слышал о таких;
Много магов и вояк
Было среди них.
_
Маги... знаешь сам, от тех
Лишь одна беда.
Мантры, видимо, не те
Чли они тогда.
_
Реки часто берега
Покидали встарь...
А потом пришла беда:
В мир явилась Тварь.
_
Много праведных сферян
Водных полегло,
Остальные, говорят,
Обратились в зло.
_
И тогда земной народ
Проклял страшный век:
Вышел тропосиный род
Из озер и рек.
_
С тех печальных пор, сынок,
Глубина пуста;
Где на дне морском песок,
Спит Башима там.
_
И, покуда хоть один,
Человек живет,
Черным гневом одержим
Тропосиный род.
_
И проклятием горят
Хладные сердца.
Этой битве, чую я,
Не видать конца.
_
В темных данжах и в лесах
Водный люд ты бьешь;
Гибнет тропос на устах
С именем Её...
_
Спит Башима на морском,
На песчаном дне,
И, покуда мы живем,
Нет конца войне».
_

Мильдегард[ViaSacra] • 17 декабря 2006

Источник

- Фу, ну и погодка! - капризно фыркали, поводя голыми плечами, богато одетые девушки, столпившиеся под козырьком торвильской городской ратуши, над которым расположено круглое витражное окошко
Благородные рыцари, лица которых выражали хмурую сосредоточенность, не желая теснить дам, стояли прямо под открытым небом, с которого лил и лил бесконечный дождь. Чуть поодаль прислонился к стене одинокий культовец и с отрешенным видом вытряхивал из торбы безнадежно промокшие порошки БО.

Людей было много. И подходили все новые: вступать в ряды армий Тьмы и Света. Намечалась великая битва...
Так получилось, что именно в этот день в мир Сферы пришла юная девушка с синими глазами и добрым именем - Весна. Мир встретил ее промозглым холодом и ветром с дождем, а люди этого мира - равнодушием... вооруженные до зубов, мокнущие под дождем вместо того, чтобы разойтись по теплым домам или хотя бы зайти в таверну; увлеченные мыслями о стратегии и тактике люди...

Никому в этот великий день до Весны не было дела. В другое время ее заметили бы (к тому же, новички редки в нынешние времена); но сегодня все жили ожиданием войны и ничто больше не имело значения.

Поплутав по городу - благо, он был невелик, - Весна отыскала таверну. С десятью талерами в кармане она едва ли могла надеяться на горячий обед. Но она была рада тому, что ей просто удастся согреться.

Таверна была пуста. Незаметно пробравшись в темный угол, Весна устроилась за широким столом. Чувствуя, как унимается дрожь во всем теле, как
постепенно становятся теплыми закоченевшие пальцы, девушка задремала. Даже топот покинувших город армий Тьмы и Света смешался для нее с шумом дождя, бьющего в мутные стекла.

- Здравствуй, - произнес чей-то низкий голос совсем рядом.
Весна испуганно встрепенулась и принялась протирать заспанные глаза.
- Здравствуй... - тихонько ответила она.

Суровый маг, лицо которого пересекал давний шрам, сидел напротив нее, устало облокотившись о стол. От него пахло сырой землей; по черной, как ночь, бархатной робе вился вышитый белый узор из костей и черепов. У этого человека был тяжелый взгляд, но злобы в нем Весна не почувствовала.
Миг спустя незнакомец обернулся к трактирщику и, звонко щелкнув пальцами, заказал горячий обед на двоих и напитки: девушке - горячий шоколад, а себе - черный эль.

- Как тебя зовут? - спросил он, когда Весна уже с жадностью голодного котенка поглощала торвильские мясные рулетики.
- Весна, - отозвалась девушка.
- Весна... - задумчиво повторил маг. - Какое доброе имя... А я - Дейм-Ан, сеньор клана Тенебрэ.
- Сеньор! - в глазах девушки загорелись восхищенные огоньки. Она даже о еде забыла.
- Сеньор... - с грустной улыбкой отозвался Дейм-Ан и пригубил своего эля. - Сегодня немного неудачный день, - мягко произнес он, - великая битва... но завтра жизнь пойдет своим чередом. Вокруг будет множество народу, и каждый третий будет кричать во все горло: «Приму в клан!!!». Вступай в тот, который тебе больше по душе... Одному тяжело, - добавил Дейм-Ан странным тоном.
- Я хочу в твой! - тут же заявила Весна.

Тонкий девичий голосок заставил сурового мага вздрогнуть, как от удара. Некоторое время он просто молча смотрел на нее, разрумянившуюся, шмыгающую носом, с «усиками» шоколада над верхней губой...
- Я бы не советовал, - покачав головой, произнес Дейм-Ан.
- Ты же сам сказал: вступать в тот клан, что больше по душе, - не сдавалась Весна. И упрямо повторила: - Хочу в твой!
- Хорошо... - сдался Дейм-Ан. - Но... многое может показаться тебе странным. Ты готова к этому?
- Да! - радостно выпалила Весна.

Так она стала неофитом клана Тенебрэ. Сеньор не зря предупреждал: странности начались немедленно. Первый же крик «Привет всем!» пропал в пустоте, несмотря на длинный кланлист... имен было много, но никто не ответил.

- Почему они все молчат? - с недоумением спросила Тенебрэ.
- Я все объясню тебе, - пообещал Дейм-Ан. - Позже... Сейчас я прошу: не задавайся лишними вопросами, приступай к тренировкам. С тренировками я тебе помогу. А сейчас возьми деньги, - он выдал Весне 10к талеров, - и сходи купи себе снаряжение, торбу и три книги: мантр, рецептов и карт.
Радостная, девушка выбежала за дверь таверны, а некромант сокрушенно уронил голову на руки.

- Еще эля? - услужливо осведомился трактирщик.
- Нет! - отрезал Дейм-Ан и добавил вполголоса: - Мне нужна светлая голова...

В нубстве, как в детстве, дни долгие, незабываемые, прекрасные. Особенно если рядом есть те, кто позаботится о том, чтобы на долю новичка не выпало слишком много горестей и разочарований.
И все знают, как быстро растет и набирается опыта нубик, окруженный вниманием старших!

Дейм-Ан некромант был заботливым сеньором и душевным собеседником. Пожалуй, единственным его недостатком была нелюбовь к людным местам. Он все больше бродил с Весной по руинам, лесам и подземельям, а в город заглядывал изредка, да и то лишь глубокой ночью или же в туманные утренние часы, когда улица были безлюдны.

Любопытная Весна интересовалась всем, что делал ее учитель, будь это вызов летуна, превращение в зомби, возрождение павшего в бою... или темные манускрипты прошлого, которых Дейм-Ан хранил великое множество.
Но затхлая сырость столь любимых некромантом мест никому не идет на пользу... Весна подхватила жестокий кашель; небесно-синие глаза ее потускнели, и сама она начала вянуть, словно оставленный без солнца цветок.

Тогда Дейм-Ан решил отправить девушку к морю, под жаркое солнце Феба.
- Но ведь я всего 10.10 ! - испуганно ответила на это Весна. - Мне туда рано!
- Не переживай, - по обыкновению мягко произнес Дейм-Ан. - Я пришлю к тебе кого-нибудь.
- А ты не пойдешь со мной?
- Я приду позже, когда ты подрастешь и настанет время выбирать специальность. Пока для тебя больше пользы будет от инквизитора - он усилит тебе магическую и физическую атаку, чтобы ты смогла одолеть фебянскую живность.

...Горячий воздух Феба быстро излечил хлипкий кашель, а ласковое море и сладкий пальмовый сок сделали Весну еще краше, чем она была.
Но самым замечательным было то, что ей удалось увидеть еще одного соклана: Ашер - инквизитор третьей ступени, которого прислал Дейм-Ан, - был вассалом клана Тенебрэ.

Однако остальной кланлист по-прежнему молчал, а сеньор появлялся в нем лишь в отсутствие нового попечителя Весны. Кстати, внятных объяснений от Ашера добиться было невозможно: он все превращал в шутку и вообще редко говорил серьезно.

...Неизвестно, когда в сердце девушки поселилась эта обида, эта горечь... Веселому и приветливому Ашеру Весна отчего-то не могла высказать ее. Не решалась? Надеялась, что что-то изменится? Вряд ли... время нубских восторгов давно прошло... Она просто ждала Дейм-Ана, и каждый новый ап приближал день этой решающей встречи.

15.15. Время получать специальность. И сеньор клана Тенебрэ пришел, как обещал...
Яркое солнце слепило ему глаза, и он прикрывал их рукой...
Вдали от темных данжей, посреди ликующего Феба, Дейм-Ан был красив. И улыбка - а он улыбнулся навстречу Весне - очень ему шла.
Как больно защемило сердце... но она решила все уже давно и не стала отступать...
- Я ухожу из клана, Дейм-Ан, - храбрясь, произнесла Весна.

Поначалу он ничего не ответил. Лишь сник и помрачнел. Потом все-таки поднял глаза и произнес:
- Прости... я не должен расстраиваться и чего-то требовать. Я знал, что это просто вопрос времени...
- Ты даже не спросишь, почему я ухожу? - укорила его девушка.
- Почему? - бесстрастно спросил Дейм-Ан.
- Я... - у Весны перехватило дыхание. - Я очень благодарна тебе за все. Ты прекрасный человек... но я устала быть чужой в клане, пойми! Никто, никто не говорит мне ни слова!..
- Я скажу и покажу тебе правду, - решительно произнес Дейм-Ан. - Даже если ты уйдешь, ты имеешь право знать.

...Лил дождь. На Хароне дожди особенно печальны - потому, что после них все равно ничего не растет. На других материках слезы неба поят влагой травы и деревья; а на Хароне они лишь напитывают ржавую землю и обмывают белые кости, торчащие из этой земли. Харон красив, но мрачна его красота...

Дейм-Ан шел по харонской дороге - и твари шарахались от одного взгляда сурового некроманта. Сколь бы ни была аппетитна юная девушка, идущая рядом с ним, а страх был сильнее голода.
- Куда мы идем? - спросила Весна, испуганно оглянувшись: огоньки Номрада давно исчезли вдали.
- Здесь есть торговая площадь, - отозвался Дэйм-Ан, - только мертвая. Там ты все увидишь...

Торговая площадь... С горы, на которую взобрались сеньор и неофит, она была видна, как на ладони.
- Вот они, - мрачно произнес Дэйм-Ан. - Твои сокланы...

Все... все они были здесь, и название клана Тенебрэ светилось рядом с каждым ником. Все, о ком Весна гадала и пыталась представить, какие они, храбрые или не очень, хмурые или веселые... все они стояли здесь, неподвижные, неживые.

...Конечно, Весна должна была сказать что-то совсем другое, но, не найдя слов, спросила лишь:
- А где Ашер? Его здесь нет...
- Ашер - это мое второе я, - ответил Дейм-Ан. - Потому меня не было, когда был он, и наоборот.
- Так, значит... - Весна нахмурилась. - Мы с тобой одни в клане?
- Да... - Дейм-Ан шумно выдохнул. Похоже, от правды ему стало легче. - Я на слишком многое замахнулся, достигнув мастерства в некромантии. На саму жизнь. Я создал их: людей с именами, с безупречными телами, но жизни вдохнуть в них так и не сумел... - он простер руку над унылым пейзажем, открывавшимся со ржавой горы. - Они послушны: они могут сражаться и разговаривать, пока я стою рядом и руковожу ими. Но они мертвы. Даже харонские твари не тронут то, что мертво...

- Зачем? - только и сказала Весна на это.
- Я был молод и горд, - развел руками некромант. - Я думал прийти к власти своим путем... Это сейчас я понимаю, что просто никогда не умел общаться с людьми и вести их за собой...
- Неправда! - не выдержав, воскликнула Весна. Харон отозвался многократным эхом. - Меня, меня ты повел за собой, помнишь?
- Помню, - Дейм-Ан кивнул. - Я с тех пор многое понял. И всегда буду благодарен тебе за это. Куда бы ты ни пошла, какой бы клан ни принял тебя, Весна, ты всегда можешь рассчитывать на мою помощь. И... я в вечном долгу перед тобой... за свет, что ты принесла... за доверие, которым одарила... за живые слова - я ведь годы почти ни с кем не разговаривал!.. Что бы ты ни попросила, я исполню...

Он оборвал последнюю фразу, смутившись своей пылкой, сбивчивой речи. Он сказал все... и такая искренность делает человека беззащитным, словно чародейская мантра разложения...
Весна посмотрела в глаза своего сеньора. Прежде всегда бесцветные, они вдруг обрели цвет: золотисто-карий, точно добрый крепкий чай. И было в этих глазах столько жизни, столько веры и благодарности, что у девушки дрогнуло сердце.

- ...Сделай меня сенешалем, - твердо произнесла она.
- Что? - не понял Дейм-Ан.
- Ты сказал просить чего угодно, - напомнила девушка. - Позволь мне остаться в клане и помочь тебе набрать людей. Живых людей.
- Почему? Почему ты остаешься? - он почти кричал.
- У меня есть причина, - уклончиво ответила Весла и улыбнулась.
- Ни слова больше! - прошептал счастливый Дейм-Ан и заключил ее в объятия.

Они стояли, обнявшись, посреди мертвого материка. И дождь все лил и лил, с крапаньем падая им на шлемы, на плечи...
Незримые нити рвались одна за другой - и бездушные творения некроманта падали наземь, свободные от его воли. Кланлист пустел, пока не остались в нем лишь двое - сеньор и сенешаль.
Это было хорошее начало..

Источник

Мильдегард[ViaSacra] •
15 марта 2007, 16:05

Дремал полуночный Харон,
Звенела тишина,
И в небе, навевая сон,
Ползла в зенит луна.

Дремал Гифес, дремал Номрад,
Никто гостей не ждал -
И тут явился наш отряд
И курс на печку взял.

Их было пять... Инк, чародей,
И ассасин, и вор,
Разруху сея, без затей
Скакали между гор.

Лишь юный оруж не скакал,
Серьезен был лицом;
Давно он при себе держал
Проклятое кольцо.

Но сей коварный артефакт
Сгубить себя не даст -
Случился вдруг печальный факт:
Сорвался в пропасть асс.

Ну что ж, от лавы не хранят
Два мута - прыг с пером.
Простившись с другом, наш отряд
Остался вчетвером.

И вот зачищен данж внутри,
На мясо зомб забит,
Сухой циан - на сухари -
И к печке путь открыт.

Попутно - тропос на рога
И салы на сальцо...
И вот случается беда:
Не плавится кольцо!

Пылает хворост, печь дымит,
Инк поддает огня...
Прошло в таком веселье три
Харонских долгих дня.

Кольцу не сделать ничего,
И артефакт-злодей
Проснулся; жертвою его
Стал юный чародей...

Во сне, и в мыслях; и в воде,
И в огненном дыму -
Теперь всевластие везде
Мерещится ему.

Когда сморил сон оружа
И тот спокойно спал,
То чар, с проворностью мыша,
Кольцо его украл.

И в темноте, как ловкий вор,
Кольцо надев, исчез.
Проснулся оруж - тут его
Постигло вдруг НС...

И только двое - вор и инк
Остались лишь в строю,
Настигли беглеца они
Над лавой на краю.

Вещает инк, мол, жадность - грех,
Попляшешь у меня!
«Нет, не отдам! Оно без треб
Дает пятьсот огня!»

«Иллюзия! Не верь ему!
Оно поработит!»
«А вот и нет! Дает оно
Экспу - и степ, и тит!»

И долго длился на краю
Такой горячий спор;
Инк молвит проповедь свою,
Молчит угрюмо вор.

Пришелся кстати бы инвиз -
Подкрасться втихаря,
Да только день, и только вниз
Сорвался асс зазря.

К полудню вор не утерпел»
«Все это ерунда!
Когда б ты в лаве не горел,
Поверил б я тогда.

Когда б кольцо давало власть,
Ты мог бы круглый год
Купаться в этой лаве всласть,
Как будто адский глот».

Скажу я, к слову, чар тогда
В ту лаву сиганул...
Сгорел, конечно, не беда:
Нам респ его вернул.

Кольцо расплавил лавы жар
Иль адский глот сожрал...
Додумай сам: несчасный бард
Балладу петь устал.

Подай-ка к пиву сухаря
И к мясу дай сальца...
А все же зря он это, зря:
Немного жаль кольца...

***

Чудесный солнечный день выдался на Гиперионе. Птицы щебетали, солнце светило, облака радовали глаз, а монстры – и те не особо зверствовали. В такой день ничто не предвещало беды.
Молодой инквизитор Сант шел по дороге, на восток от города Бангвиля. По пути он рассчитывал набрать охотничьих трофеев и решить, какой город – Шипстоун или Торвил – посетить сегодня следующим.

Скрытый текст

Деревья в лесу становились все древнее, дорога – все ухабистее: ближе к краю материка всегда так; еще и руины попадаются по пути. Руины… вот уж где Сант меньше всего ожидал увидеть пятерых шустрых мальчишек уровня 7.8-9.9… В такой глуши их сгрызли бы в один присест!

- Эй, молодежь! Далеко не убегать! – донесся знакомый голос, а вскоре на горку поднялся и сам его обладатель.
- Привет, Рич! – крикнул ему Сант.
- Сант? Это ты? – рассмеялся Рич, уперев руки в боки. – Подумать только: инквизитор! – произнес он уважительно.

Нежданная, но приятная встреча! Хорошо встретить старого друга и переброситься с ним парой слов….
У Рича была трудная судьба. Он, бывший сокнановец Санта, многое повидал с тех пор, как покинул светлый клан. Одно время даже разбойничал на этой самой дороге, но, говорит, раскаялся, карму править начал, только в клан пока ни в какой не вступил.

- А ты, я смотрю, сенешаль, Сант, - лукаво прищурившись, заметил Рич. – Примешь меня обратно в клан?
- Да, но ты же знаешь, Рич, наш клан – клан благих…
- Конечно-конечно! Вот стану благим, как ты, тогда примешь?
- Приму…

Сант был невероятно рад за старого друга, и, хотя карма Рича только-только стала зеленой, Сант в него очень верил.

- Я вот помогаю мальчишкам опыта набираться, а они мне – карму править, - пояснил Рич. – То все по данжам бегали, а теперь решили сделать вылазку на природу.
- Дело хорошее, - одобрил Сант.
- Ладно, мы пойдем, - улыбнулся в ответ Рич, - в следующий раз встречай меня благого.
- Встречу…

Созвав молодежь, Рич вместе со всей компанией скрылся за пригорком. Сант остался наедине со своими мыслями и с дикой природой гиперионской окраины. Только что, разговаривая со старым другом, он не сомневался в нем, верил в него – и вот, стоило Ричу скрыться из виду, как сомнения вернулись… Из разбойников – в благие? Такое бывает редко…
Сант покачал головой; решив, что, мол, поживем – увидим, он зашагал было дальше, как вдруг до него донесся чей-то предсмертный крик. «Рич!!» - мелькнула мысль, то ли тревожная, то ли гневная – не разберешь.
Одним прыжком взлетев на злосчастный пригорок, Сант увидел страшную картину… Мальчишки были мертвы. Пять бездыханных тел лежали в круге выжженной земли, в центре которого стоял Рич, и карма его была красного цвета – цвета разбойников и убийц…
Почувствовав пристальный взгляд Санта, Рич обернулся…

- А я ведь почти поверил тебе! – с горечью бросил Сант. – Так же, как они – поверили. А ты заманил их в глушь и убил!
- Нет! Это не то, что ты думаешь… - пытался оправдаться Рич.
- И слушать тебя не хочу! – отрезал Сант. Инквизиторский гнев так и пылал в его глазах.
- Я хотел вылечить их! – крикнул Рич в последней надежде достучаться до сердца друга. – Правда! Я перепутал мешки с порошками, не посмотрел… видишь – мне самому досталось…

И вправду, сам Рич был жив только каким-то чудом. Пожелай он просто убить мальчишек, отошел бы на безопасное расстояние. С другой стороны… это могла быть очередная хитрость… Сант уже не знал, что и думать, но заготовленной для убийцы огненной стрелы в полет не пустил.

- В память о старой дружбе я оставлю тебя жить, - тяжело вздохнул Сант. – Но о большем и не проси.

…Бой с Именем был долгим и тяжелым, и юная воительница Тикка сражалась с отчаяньем человека, спасающего свою жизнь. Она пришла сюда с новеньким мечом, выучив с утра пяток новых мантр; пришла в полной уверенности, что кратерные монстры ей по силам. Как она ошибалась!
Пять минут боя сбили с девчонки всю спесь и заставили ценить жизнь куда выше.
Новенький меч, что в начале боя порхал в сильных руках Тикки, как бабочка, теперь был залит кровью, местами запекшейся на полуденном солнце, и поднимался с каждым разом все тяжелее. Но и монстр – именной дымный тифон – терял силы.
Когда здоровья осталось совсем не много – и у тифона, и у девушки, - Тикка ловка отскочила в сторону и бросилась прочь, бормоча по пути мантру лечения. Этот маневр ей сегодня пришлось повторять огромное количество раз. Но теперь – победа была так близка! Лишь немного подлечить раны перед решающим, последним рывком. Время шло на секунды… ведь если тифон ударит до того, как прозвучит последнее слово мантры, то все кончено…
Услышав за спиной рев монстра, Тикка обернулась… Распластав черные крылья, тифон лежал у края крата в высокой траве. Богато одетый воин, стоявший над ним, стряхивал с клинка черную кровь твари. Благая карма его сияла синим.
Еще не веря, что все закончилось, Тикка, прихрамывая, зашагала обратно. Сказать незнакомому помощнику спасибо и забрать лут: все-таки это был ее бой…
Вернув оружие в ножны, благой воин бросил небрежный взгляд на приближающуюся израненную девчонку и, ухмыльнувшись, развязал коричневый мешок с лутом.
Тикка не верила своим глазам… Она хотела крикнуть: «Что же ты делаешь? А еще благой…», но слова застряли в горле, лишь сухие, потрескавшиеся губы прошептали что-то невнятное.
Не спеша переложив именной лут в торбу, воин забросил ее на плечо и, равнодушно повернувшись спиной к Тикке, зашагал в сторону Бангвиля.
Гнев смешался с отчаяньем – гремучая получилась смесь; это чувство пылало в груди девушки и мешало дышать…
Несправедливо! Но что она может сдалать?.. Даже будь она здоровой, отдохнувшей и в полном касте, этому воину одного удара хватило бы для победы, и все, что сумела бы сделать перед смертью Тикка, так это оставить своим мечом пару царапин на его сияющем доспехе…
И вступиться за нее некому…

- Стой, ворюга! – крикнул кто-то.

Тикка не верила в случившееся. Неужели доброта незнакомцев существует не только в сказках и песнях?..
Окрыленная надеждой, она обернулась на голос, показавшийся ей таким храбрым и честным – и аж вскрикнула от неожиданности: тот, кого она приняла за доблестного рыцаря, выглядел настоящим разбойником. Грязная роба, криво заштопанная на плече; самодельная торба из шкуры изумрудного камнееда; руки в старых следах ожогов от огненных порошков… но главное – красная карма убийцы.
«Всё…» - только и подумала Тикка. Забытая в пылу боя усталость легла на ее плечи тяжким камнем; пальцы разжались сами – и меч, обагренный тифоновой кровью, мягко упал в траву… Бороться бессмысленно: слишком неравны силы…

- Эй, благой! Я тебе говорю! – вновь подал голос разбойник.

Воин обернулся.

- Ты подлая крыса, укравшая лут у новичка! – бросил незнакомец с красной кармой. – Ты трус и дрянь!

Наглая ухмылка вновь появилась на освещенном благой кармой лице. Воин выхватил меч и ринулся в атаку… он даже не добежал…
Тикка зажмурилась, когда вспыхнул всепоглощающий Великий Огонь, брошенный разбойником, а когда вновь открыла глаза, то не решилась посмотреть на изуродованное тело благого, упокоившегося в паленой траве.
Случайно девушка встретилась с разбойником взглядом. Конечно, это был жест глупый и бесполезный, но Тикка невольно попятилась от него в сторону крата. И споткнулась о камешек, некстати подвернувшийся под ноги.
Убийца, карма которого стала теперь еще краснее, опустился на одно колено и подал девушке руку.

- Меня зовут Рич, - сказал он. – Не бойся, я тебя не обижу.

Он разговаривал с Тиккой осторожным и мягким тоном, так, словно боялся спугнуть дикую зверушку. Он лечил ее раны. Он поделился с ней лепешками из дикого хлеба и сушеной рыбой. И немного проводил до города, повесив штук пять мощных защит на прощание. Что же до злосчастного лута, украденного благим, то Рич его Тикке вернул, подарив к нему еще пару браслетиков физической защиты и пожелав удачи.

…Сант стоял на стене замка. Вечер был сказочный. И знаменательный тем, что совет клана единогласно заявил о повышении Санта в ранге, а сеньорат, согласившись с советом, принял его в свой круг. Теперь он сеньор. Самый молодой из всех…
Младшие соклановцы искренне радовались за него. На суровых стенах замка горели праздничные огни, а из окон доносились смех и песни.
«Стал сеньором – и ничего не изменилось…» - с улыбкой подумал Сант, спускаясь со стены, чтобы присоединиться к веселой компании…
По пути он чуть не налетел в потемках на Тикку.

- Ой, прости Сант…
- Ничего. Это я виноват – совсем по сторонам не смотрю.
- Мне сказали, ты сеньор теперь.
- Это не важно. Я все равно тот же самый… А ты чего такая печальная?
- Да ничего… Странные вещи творятся в мире…
- Что случилось? Расскажи.
- А ты разве не шел праздновать?
- Нет. Уже нет. Так что случилось?
- Мир перевернулся с ног на голову, только и всего. Сегодня благой обокрал меня, пользуясь тем, что я слабее. А тот, с красной кармой – я его еще за разбойника приняла – вступился.

Сант почувствовал, как дрогнуло сердце… хотя, с чего бы, казалось?..

- Как звали того, с красной кармой? – спросил он.
- Рич…

Ночное небо усыпано звездами; и теплый ветер треплет одежду и волосы. В лесных кронах поют соловьи; желтые огни города мерцают вдалеке. Никто не увидит этой встречи и не услышит этого разговора, кроме двоих…

- Здравствуй, Рич…
- Здравствуй, Сант. Я вижу, ты сеньор теперь.
- Да…
- Зачем ты пришел, сеньор светлого клана? Кто я такой, чтобы ты говорил со мной?

Вопрос больно резанул по сердцу. Скрипнув зубами, Сант стерпел это. Но взглянув в глаза другу, он поразился: ни укора, ни ненависти, ни обиды. Чистый, искренний взгляд; лишь усталость и печаль угадываются в нем.

- Я пришел, чтобы пригласить тебя в клан, - твердо сказал Сант.
- В клан благих? – покачал головой Рич. – Не шути так…
- Я не шучу. Тикка рассказала мне о тебе, - Сант вздохнул. – И, знаешь, я многое понял. Понял, что есть зло, которое не видно сразу; которое прикрывается благой кармой. И есть добро, которое непросто распознать… Я должен был понять это раньше, Рич, прости меня… Ты больше многих благих достоин быть в светлом клане.
- Но разве один или несколько добрых дел способны перекрыть все зло, что предшествовало им, Сант? – с горечью произнес Рич.
- Мне не важно, кем ты был, - отрезал молодой сеньор. – Мне важно, кто ты есть сейчас.

Взгляды друзей встретились. Миг назад серьезные, оба воина тихо рассмеялись и впервые за долгое время пожали друг другу руки.
Вместе они вошли в город, не обращая внимания на удивленные взгляды тех, кто еще не знал, почему убийца и благой носят на одежде один и тот же герб – герб светлого клана. А в таверне юная Тикка, перебирая гитарные струны, тихо напевала балладу о рыцаре с красной кармой. В какой-то миг ей почудилось, что в темном углу таверны мелькнула знакомая ухмылка, но это была просто иллюзия – отблеск на железной кружке сыграл шутку с воображением. И верно, ведь благого злодея нет больше на свете.

05.11.2006

Все они приходят в этот мир такими: в холщовой рубахе, со ржавым мечом за спиной… Намерения у молодых пришельцев разные: один жаждет кровавых завоеваний, другой — добрых, великих дел, но все стремятся, в общем-то, к одному и тому же: обратить на себя внимание мира, принявшего их, совершить в нем нечто, о чем будут ходить легенды…

Скрытый текст

Юный Орлик остановился у телепорта, который должен был перенести его в один из городов Гипериона. Момент был волнующий. И радость и тревогу, переполнявшие сердце, не с кем было разделить: здесь не было никого, кроме равнодушной пещерной менады, от которой шел тонкий, эфирный запах шалфея. Менада молчала; должно быть, взволнованные новички до боли зубовной успели надоесть ей.

Вздохнув, Орлик шагнул в сияние телепорта…

Мир, открывшийся ему, после темного подземелья показался ослепительно ярким, приветливым, радостным. Стоял ликующий солнечный полдень; вокруг сновали добротно одетые воины. Невзрачного новичка никто не замечал.

— Какой это город? — робко спросил Орлик у одной представительной дамы.

Та смерила юного воина взглядом, равнодушно зевнула, прикрыв рот ладошкой, на которой был вытатуирован знак огня — летящий феникс, и ответила:

— Санпул…

…после чего сразу утратила к Орлику всякий интерес.

Новичок пожал плечами и отправился исследовать город. Несколько домов и таверна… хех, в мире, откуда он пришел, никто и не подумал бы назвать все это городом…

Так что, разведав обстановку, Орлик решил заняться своими титулом и степенью, начав с последней. С вопросом об этом он обратился к плуту по-имени Тенёк, высматривавшему богатеньких вояк на центральной площади. День у плута выдался не очень прибыльный, но, по мягкости характера и из жалости к голодному несчастному новичку, Тенёк посоветовал:

— Сходи к слепому дедушке за городом. Я слышал, у него опять девчонка сбежала.

— Спасибо, — благодарно улыбнулся Орлик и поспешил за город, не смея больше отвлекать доброго вора от работы.

Вокруг вышеупомянутого дедушки толпились еще трое желающих повысить степень. Слепец по очереди выдавал им тяжелые посылки для доставки в дальние места Гипериона. Скромно дождавшись, пока знатные воины разойдутся, Орлик подошел к слепцу.

— Э-э… дедушка… он кашлянул. — Мне бы задание на степень…

— Охохо, — засмеялся слепой и безошибочно ткнул своей клюкой в сторону Орлика. — Какой милый у нас тут мальчик… да… юный и беззащитный…

— Простите… — не понял Орлик. Честно говоря, у него от слов этого «дедушки» мороз по коже пробежал.

— Значит, так… — старик оперся на клюку и, сгорбившись, стал похож на потрепанного жизнью стервятника. — Работу ищешь, так она всегда найдется. В лапы к ужасным зверюгам попала прекрасная Линда Мирабель. Освободи ее и проводи к выходу.

— Куда идти-то? — пожал плечами Орлик.

— В городской данж, — слепец улыбнулся, продемонстрировав два ряда гнилых зубов, и добавил елейным голоском: — Непонятливый ты мой…

Нервно сглотнув, Орлик поспешил убраться отсюда по добру по здорову.

«Прекрасная Линда Мирабель… — подумал он. — Сдается мне, дедушка-то не совсем слепой…»

…Как может выглядеть новичок, прошедший свой первый в жизни данж?

Облаченный в чудом уцелевшие латные перчатки трухлявого рыцаря, перештопанные сапоги псоглавца; подпоясанный каким-то драным кушаком, выпавшим из разрубленной пополам сколопендры… еще не голове страшная одноухая шапка из старого сундука, а на шее — стеклянный амулет.

Таким предстал перед Линдой ее спаситель. При виде нее парень просиял, дрожащими от волнения руками развязал мешочек с заживляющим порошком и принялся заботливо врачевать ее раны. Сразу видно — новичок…

— Пойдем, — сказал он гордо. — К выходу провожу.

…Все они такие… хотя нет… Встретившись взглядом с Орликом Линда поняла, что этот парень не такой как все. Глаза — зеркало души, и они не врут…

— Я не пойду, — прошептала Линда. — Оставь меня здесь…

— Что? — удивленно переспросил Орлик.

— Тебя послал слепой старик?

— Да.

— Степень тебе обещал?

— Да… а что…

— Знай, лучше жить в данже среди скелетов и псоглавцев, чем у этого старого изверга! У него в рабстве томится много таких, как я, и не только девушки, но и молодые парнишки, вроде тебя. А если кому-нибудь удается сбежать, то старик сразу посылает за ним или за ней всех этих отважных героев и дает им взамен очки степени или деньги…

Не выдержав, Линда отвернулась и заплакала, прислонившись щекой к холодному камню стены.

— И раны, что ты лечил, не твари мне нанесли, а он! — крикнула она сквозь слезы. — Он очень, очень жестокий!

— Вот как… — вздохнул Орлик, присаживаясь на крышку трухлявого сундука. — Проклятый дед… — новичок покачал головой; в душе его зрел праведный гнев. — Я его убью…

— Его нельзя убить… — жалобно всхлипнула Линда Мирабель. — Он бессмертный. Так… так было задумано с первого дня Сферы. А бессмертие никогда не делало людей лучше…

— Ясно… — упавшим голосом произнес Орлик. — Ну не могу же я оставить тебя здесь, на растерзание тварям!

— Они не тронут меня! — заявила на это Линда. — Я выросла вдали от городов, на самой границе материка, и мои родители учили меня понимать язык зверей и птиц и прятаться от нежити… А хочешь… — голос ее дрогнул. — Хочешь, я и тебя научу?.. Я знаю тайный выход из подземелья. Мы пойдем с тобой в дикие места, где никто уже не найдет нас. Хочешь?

Взгляды их встретились… Пришелец и Сферянка… И тот, кто явился сюда с мыслями о славе и великих делах, взглянул на свои прежние мечты с грустной улыбкой и, ни о чем не жалея, отказался от них, тихо произнеся: «Да»…

Милана только что получила свой десятый титул. Несмотря на юный возраст, она уже успела освоиться в Сфере, обзавестись друзьями и врагами. И сейчас, попутно раздавая тумаки пасущимся вокруг города скелетам и трухлявым рыцарям, бежала к склепу за очередной миссией.

Обилие сбежавших от противного старика парней и девушек смущало ее, но не более: обычно спасенные были молчаливы и взгляды их выражали полную покорность судьбе.

— Так, — нахмурился слепец; сегодня он явно был не в духе. — Моя… э-э… племянница сбежала с этим разбойником! Верни мне ее. А разбойника убей.

Сориентировавшись по карте, Милана привычно побежала напрямик — чего мелочиться! — попутно поглядывая на компас.

Обещанный разбойник оказался слаб до смешного и никакого серьезного сопротивления оказать не сумел. Девчонка, выскочившая на поляну откуда-то из-за деревьев, подоспела к самому концу битвы. Линда Мирабель. Судя по всему, та самая беглянка-племянница. И каково же было удивление Миланы, когда девчонка со слезами бросилась к разбойнику и упала на колени перед его бездыханным телом.

— Пошли… — смущенно произнесла Милана. — Отведу тебя к деду.

— Убей меня, — вдруг попросила Линда Мирабель. — Убей…

— Ты что, сдурела?! — возмутилась тогда Милана.

— Неужели ты ничего не знаешь? — взмолилась девушка. — Неужели вы все ничего не знаете?!

— Да расскажи толком…

Выслушав беглянку, Милана гневно сплюнула и выбросила из торбы ключ миссии.

— Вот ведь старый извращенец! — сказала он презрительно. — Ты свободна. Иди куда хочешь.

— Нет, — печально проронила Линда. — Ты убила моего разбойника. Моего Орлика. А без него весь мир для меня опустел…

Ариша, уровня 5.5, вступила в клан недавно. И впервые отправилась на миссию с воином на двадцать уровней старше себя. Ей, в общем-то, и биться не приходилось (мобы шли такие, что на них с детским мечом не кинешься), а только идти следом за сенешалем Миланой, глядеть на все круглыми от восторга глазами и набираться опыта.

На этот раз была миссия на степень и задание для слепа обычное: вывести паренька из данжа.

Вот данж зачищен — и сенешаль Милана уверенно ведет паренька к выходу, заодно проверяя, не отстала ли Ариша по пути.

Выход. Очки степени. Ап.

И… Милана убивает недавно спасенного ею парня огненной стрелой. Он даже вскрикнуть не успел.

— Зачем? — удивилась Ариша.

— Так ему лучше… — коротко ответила Милана.

Что еще она могла сказать новенькой? «Я всегда их вывожу, а потом убиваю, потому что к старому извращенцу отправлять их жаль, а степень ой как нужна»? Что она, Милана, умело приспособилась сохранять шаткое равновесие между долгом и совестью… и до сих пор не может забыть того единственного, кто поступил просто правильно… и пал от ее руки…

Орлик его звали. 2.2. Самый великий герой…

Автор: Мильдегард [ViaSacra]

Лил тихий дождь. Луна светила.
И путник шел издалека.
С лихой улыбкой крокодила
Путь преградил ему ПК.

Глаза бесцветны, как у змея;
Не говорит он ничего,
И вместо амуля на шее
Ушей гирлянда у него.

Остановился путник кроткий,
Развел руками в тишине;
С улыбкой скромной ликантропа
Он взор свой обратил к луне...

Лил тихий дождь. Луна сияла.
Мы слышали издалека,
Как стая летунов кричала
Над телом бедного ПК.

С тех пор кошмар убийцы нубов —
Печальный путник при луне,
Чей кроткий взгляд, чьи волчьи зубы
ПК являются во сне.

Бывает часто — кто-то дрогнет,
И к старцу на поклон идет,
Чтоб карму выправить, и добрый
Старик задание дает.

Посыль схватив, несется грешник
Немедля искупать вину...
И, улыбаясь безмятежно,
Старик взирает на луну...

Глава первая
_
У черной трещины харонской,
У скал молчащих и руин
Разбит наш лагерь. Светит солнце;
Коптят вулканы; вьется дым.
_
Харона молчалива память;
Багровый материк суров...
И кажется - следят за нами
Глазницы белых черепов.
_
Его секрет не станет нашим,
Его покой подобен сну,
И здесь один харонский кашель
Наш нарушает тишину.
_
Но все ж следы былых историй
Прошли сквозь пелену времен.
Я вспомню дом за мертвым полем
И вам поведаю о нем...
_
В его стенах лишь песни ветра
Слышны; камин хранит золу.
И два обнявшихся скелета
Лежат в том доме на полу.
_
Что их убило? Ни заклятье,
Ни меч, ни быстрая стрела
Их не касались. Цело платье,
И роба старая цела.
_
Откуда здесь им было взяться,
Ища не гибели, но сна?
Герои смерти не боятся;
Влюбленным - не страшна она...
_
...В тот день уставшие от зноя,
Вернулись в лагерь мы без сил
И говорили меж собою,
Покуда сон нас не сморил.
_
Тех, кто прошел все континенты,
Не удивляет ничего.
Но вот Харон... не врут легенды
О нем и призраках его..

Глава вторая

_
Необъяснимы чудеса Харона,
Когда веков спадает пелена.
Под деревом, в тени засохшей кроны
Один и тот же сон приснился нам.
_
Приснился нам Гипернаан цветущий,
Луга, долины, птичий перезвон.
И люди - что не хуже и не лучше,
Чем те, кто видит нынешний Харон.
_
Любовь и дружба были им знакомы
И ненависть - не меньше, чем сейчас.
И правили тем миром мага слово,
Полет стрелы и лезвие меча.
_
И поле боя нам во сне явилось:
Схлестнулись двое рыцарей седых;
Был долог бой, поскольку равны силы,
И раздавался звон мечей стальных.
_
Бой мастеров, великих, сильных, равных;
И лучший враг дороже стал чем друг.
Нес каждый рыцарь собственную правду,
Как факел, что трепещет на ветру.
_
И оба пали, не сказав ни слова,
С победным ликованьем на лице.
Так поразил один герой другого,
Детей оставив плакать об отце.
_
Менялись люди и приемы боя,
Шли в ход арбали, посохи, клинки;
Бессчетно раз на том проклятом поле
В бою сходились «лучшие враги».
_
Но всем известно: капля точит камень.
Сливаясь вместе, смелость, злость и смерть,
Питали что-то темное веками,
Пока оно не выбралось на свет...
_
А было так: сошлись в бою два мага:
Девчушка, лет семнадцати едва,
И парень, ей ровесник. И отвага
Наполнила их пылкие слова.
_
Они друг друга видели впервые,
Но мести след, как нить веретена,
Тянулся в непроглядные, седые
Века; в совсем иные времена.
_
Здесь грань тонка меж дальними мирами
Всегда была - изъян в делах Ткача.
Манимы злом, герои умирали,
И кровь текла, печать судьбы точа.
_
И вот стемнело - не опасный знак ли? -
Закрыли тучи неба синеву.
Враги не вняли: две последних капли
Упали в изумрудную траву.
_
Две капли. Две поверхностные раны.
Преграда пала. Вздрогнула земля.
И в этот мир из едкого тумана
Явились три дракона-короля.
_
Их взгляды выдавали только голод;
Они смотрели пристально и зло.
И небольшой гипернаанский город
Могло накрыть драконово крыло.
_
В тот миг героям было не до страха,
Бежали те, кто был и смел, и горд:
Задействовав - она - обитель арха,
Он - мигом позже - инка телепорт.
_
«Готовь, кто может, свой клинок иль посох,
Кто мал и слаб, - спасайся и беги!»
Всем о беде, неведомой и грозной
Кричали хором давние враги.
_
Толпа металась; плакали, кричали,
И шел, безмолвен, сквозь кошмарный крик
Седой старик с бездонными очами;
И юных магов подозвал старик.
_
Он им поведал сдержанно и строго
Об их вине и положенье дел.
«Всему конец... Я не успел немного.
Быть может, лишь минуту не успел...»
_
Горел Гипернаан, вздымая пепел.
И пусть один дракон погиб в бою,
Но столько воинов ни за что на свете
Еще не отдавали жизнь свою.
_
И наши маги вот уже без праны,
Когда вокруг погибель и пожар...
И вдруг сказала девушка: «Я Жанна...» -
«Какое совпадение! Я Жан...»
_
Кирпичный домик - их приют последний;
Ни праны, ни оружия, ни сил...
«Я жизнь свою отдал бы, без сомнений,
Чтобы исправить то, что натворил!»
_
«И я...» - печально вторит Жану Жанна,
Обняв его, заклятого врага.
Нет больше кровной мести, злости, клана...
Земля вокруг безлюдна и нага...
_
Взлетев над пеплом и поднявшись выше,
Туда, куда не долетает дым,
Достигли их слова Того, Кто Слышит,
И этот Кто-то внял мольбам таким.
_
От ненависти до любви - немного.
Настанет миг - нет никого родней,
Чем враг, что разделил с тобой дорогу
В мир вечных грёз и пляшущих теней.
_
Когда среди погибели и горя
Любовь возникнет, вспыхнет сгоряча,
Ткань мира вопреки всему распорют
Серебряные ножницы Ткача...
_
И побежала трещина по краю,
И вновь расколот был Гиперион.
Ушел в туман, горя и умирая,
Гипернаан... теперь уже Харон.

Глава третья

_
Под утро дождь с грозой сердитой
Пошел, нас всех перебудив.
Тогда был каждый экспедитор
Угрюм и странно молчалив.
_
Потом мы путь в Номрад держали
Под тем грохочущим дождем
И каждый думал, глядя в дали,
О сне загадочном своем.
_
История твердит иное,
И есть резон не верить снам,
Но зацепил нас за живое
Тот сон, что всем приснился нам.
_
Исчезли призраки Харона,
А время стерло все следы.
Лишь королевского дракона
Белеет череп у воды.
_
Его собратья пали тоже;
Их кость от времени бела.
Но как? От голода, быть может,
Когда спалили все дотла.
_
В таких раздумьях о далеком
Блуждали, как в потемках, мы...
Чтоб не коснуться ненароком
В душе болезненной струны.
_
Они всё там... и жар рассвета
Опять приветствует Двоих...
«Харон, скажи, зачем все это,
Зачем поведал нам о них?»
_
Он не ответит. Хмурый, темный,
Он вновь надолго замолчит.
Но о полях Гипериона,
Возможно, грезит он в ночи.
_
Во мраке ночи, в темном сердце
Есть место памяти и снам
Мы сами так грустим о детстве
И старых добрых временах.
_
...Однажды мы вернулись к дому,
Где завершился путь Двоих...
Букетик свежий ференгона
Лежал у изголовья их.
_
Но кто с печальными цветами
Один сумел сюда прийти
И под харонскими ветрами
Букетик свежим донести?..
_
Под обагренным небосклоном
Нам не известно ничего.
Не врут же странники Харона
О нем и призраках его...

С оффорума Сферы

Здравствуй, дружок.
Вижу, ты любишь сказки! А потому добрый Ойе Айланойе непременно расскажет тебе интересную и очень поучительную историю, но только, разумеется, если ты оторвешься от жестоких убийств других таких же проказников на замках. Так что будь благим мальчиком, иначе Бука из клана Страшилы запустит тебе зомбадера в поножи.
Успокоился? Молодец! А теперь слушай...

Давным давно, еще в досферянские времена, когда солнце светило ярче, сферянская луна не освещала богомерзкие просторы "Дома-2", а порох респился прямо в городах, да еще и в готовом виде безо всякой алхимии, жил на свете Ткач. На самом деле это был виконт с нормальным именем, но раз потомки его так только и помнят, будет он Ткачом. Тем более, что сказочка как раз о потомках и пойдет.
Почему? Да потому что тогда, в то золотое время, не было у Ткача детей. Может быть оттого, что он был монахом и жены у него никакой не было, а может и была, но слишком много он уделял внимания науке... Дукхалоку его знает - не было вот у Ткача детей и все тут!

И очень, значится, Ткач грустил... Неизвестно, что он задумал, дабы выйти из этого положения. Из воспоминаний современников мы знаем только, что хотел он от отчаяния создать идеальный мир, чтобы все в нем на четвереньках ползали, а он на них плевал. Но оттого, что он неправильно дернул какую-то Пуповину (видимо зря, но мы можем только догадываться, что вообще подразумевается под этим словом) мир получился далеко не идеальным. А каким-то странным, да еще с преудивительнейшими богами... А впрочем про богов это совершенно другая сказочка, а я уж продолжу про Ткача.

А что же Ткач? Не ужели такой неумелый он был? Неужели название травы "невежень" (Durus tupius L., предполагаемый предок всех остальных растений Сферы), кою подливают сейчас во все бангвильские и умрадские чаи происходит от того, что создатель ее был невежественный? Да нет, глупый проказник... Ведь мир этот Ткач создавал с тоски, а тоска у него была по детям. И вот как раз дети у него и появились.

И было их, как водится, трое...

Первый, по всем канонам, был детина умный. Про мать его ничего особо не известно, но поговаривают, что дракон.
Вообще, дружок, тебя еще рано шокировать даже тем, что истории про капусту и аистов - вранье. А потому не спрашивай биологические подробности сего неоспоримого факта. Просто учти, что если не знаешь ответа на вопрос - скажи "дракон". И красиво, и романтично, и дурацких вопросов не будут задавать, как то: "А сын у них из яйца вылупился?" Но, впрочем, я отвлекся.
В общем, неважно. Главное - умный был у Ткача первый сын. И потомки его были тоже умные-разумные. Пока боги пировали на недостижимом простым смертным материке и лишь иногда интересовались как там в целом эти твари - люди, потомки Первого сына сами себе устраивали интересную жизнь, пели, сочиняли стихи, организовывали праздники, походы, исследования... Словом, достойные и зело примечательные то были люди!

Второй сын был.. да, так и сяк. Зато вот силищей обладал неимоверной! Говорят, двумя пальцами зачарованные деревья ломал и железных цианосов мизинцем гнул. Неудивительно, что и потомки его тоже силачи непревзойденные, а оттого драчливые - дай только кому морду набить! Бывало, придет целый клан его внуков-правнуков на замок, так никто не подойдет, разве что в десятикратном превосходстве, али другие отпрыски Второго сына не нагрянут как неудержимый бык на несокрушимую скалу... Словом, могучие и непобедимые. Да даже десятилетний прапраправнучок этого сына мог сильно покалечить сурового сорокапятилетнего дядьку.
Вот какой могучий был у Ткача Второй сын! И ты таким же будешь, если по утрам станешь кушать овсянку, а перед фаном на замке вешать на себя мут "сердечко".
Но ты, наверное, хочешь подловить меня на том почему, дескать, некоторые твои друзья и воюют умело и стихи хорошо сочиняют... Не подловишь, не подловишь, стервец! Знай, что потомки сыновей Ткача женились, и рождались у них сильные и здоровые, но умные и храбрые дети. А оттого получился очень богатый и пестрый сферогенофонд, за что все дружно скажем спасибо ГМам!

И все было бы хорошо или почти замечательно...

Но был у Ткача еще и третий сын...

И был этот сын как водится и как полагается, а то и даже хуже как всегда. Не будем называть его нетолерантными прозвищами, тем более, что ругаться плохо! Ругаться можно только в личных сообщениях, а уж никак не в сказках!
Словом, был у Ткача третий сын, и с этим, увы, ничего не поделаешь. Сын этот не был ни умным, ни сильным, но он был истинным сыном этого мира - не спал, не ел, а только бродил по нему и восхвалял богов, за что боги его очень любили и даже наделили недюжинной силой на какое-то время (хотя и им он успел потом надоесть). Но главное - очень этот Третий сынок завидовал своим братьям и их потомкам. Сам он и писал посредственно, и воевал так себе, а добрые дела не больше чем у других получалось делать, да и недюжинной силой не он один обладал... Словом, завидовал страшно и смертельно, а потому доставалось от него страшных пощечин и великим Поэтам и великим Воинам. Вот уж что он всегда умел делать, так это пощечины раздавать. И любили его только те, кто с ним во мнениях пересекался, только и это у многих после первой пощечины проходило.
Единственное утешение - не было у него детей. Оттого впадал Третий сын в отчаяние не хуже самого Ткача, но поскольку таланта для творения, тем более новых миров, у него не было, выход нашелся более простой - он стал оживлять вещи. Так в округе стали замечать говорящую одежду, кольца, робы... словом, все то, что можно продать (а талеры он любил).

Собственно, и кончилась сказочка... А что ты хочешь? Ты же кривишься после каждого слова! Да-да, ни тебе драйву, ни тебе сексу, ни тебе романтики, да и дракон только один... Знаешь что, дружок... Шел бы ты Заратустру читать! Только знай, знай! Поэтов осталось мало, Творцов и того меньше, Воины заняты своим делом, а Третий сын все так же бродит по свету и раздает свои посредственные показные добрые дела. А коли ты не прославишь их, так и будешь получать в шнобель умелой рукой в мозолях от пощечин...

А теперь иди, беги отсюда, шалопай! Только смотри! В сказке правды хоть и мало, но лжи и того меньше!

А я пойду странствовать дальше. Вечно сам себе на уме, Айлан Лорреайн, четвертый (внебрачный) сын Ткача и... и... да блин, дракона!

Автор: Айлин

Источник: Оффорум С1